Всем COVID-скептикам и сторонникам теории заговора ответили специалисты Бакулевского центра. В апреле там открыли отделение для лечения пациентов с коронавирусом, лучшие кардиологи страны были брошены на борьбу с инфекцией. Работающие в «красной» зоне врачи не скрывают, что уже две недели переживают настоящий шок. В своих интервью они далеки от мысли лакировать действительность.

Директор Бакулевского центра, академик Елена Голухова сдержана и собрана, на вопросы отвечает, не подбирая мягких или осторожных формулировок.

Елена Голухова, академик РАН, и. о. директора НМИЦ сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева: «Что не так с этим вирусом? Проблема состоит в том, что мы однозначный ответ на этот вопрос дать не можем. Все это выходит за пределы чисто вирусной пневмонии, понимаете, в чем дело? Все воспалительные факторы приходят в состояние такой необузданности».

Заведующий диагностическим отделением COVID-центра Алексей Дорофеев показывает изображение легких одного из пациентов: «Что эта дрянь делает с легкими: у этого пациента более 68% поражения легочной ткани. Однако это уже стадия улучшения».

В «красной» зоне врачи надевают противочумный костюм, одни перчатки поверх других, очки, респиратор. После смены лица врачей выглядят так, будто они вернулись с ринга. «В первые дни то, что было — там до крови все идет», — говорит заведующий инфекционного отделения Денис Дибин.

Первые дни — это когда открыли центр. Здесь за две недели построили больницу в больнице: изолированы двери, созданы шлюзы, проведен кислород. Специалистов по работе сердца, которые не являются вирусологами, перекинули на работу в инфекционку.

Елена Голухова: «Распространение этого процесса оказалось столь стремительным и забирающим жизни, что никакого другого варианта, как мы сейчас понимаем, не было. Это не от хорошей жизни, к сожалению».

Казалось, были готовы ко всему, организовали 124 койки, но места были заполнены меньше, чем за два дня.

Михаил Рыбка, директор COVID-центра НМИЦ сердечно-сосудистой хирургии им. А. Н. Бакулева: «По 60 человек в день мы принимали. Конечно, это был в определенной степени шок. Мы знали про эту болезнь, мы готовились, мы проводили тренинги, у нас были образовательные программы. Но когда это началось, мы поняли, что это гораздо хуже, чем мы ожидали».

В реанимации самые тяжелые больные, подключены к аппаратам искусственной вентиляции легких.

Михаил Рыбка: «Это не наркоз — это глубокая седация, сознание сильно приглушено под воздействием медикаментов. В ясном сознании это перенести просто невозможно».

Есть расхожее мнение, что тяжелой формой COVID-19 болеют только те, у кого есть сопутствующие заболевания. Отчасти это так, диабет или перенесенная операция на сердце — дополнительные факторы риска, но в реанимацию попадают и те, про кого говорят, что здоров как бык.

Алексей Бондарев, руководитель отделения реанимации и интенсивной терапии: «Человек дышал 50 раз в минуту, взрослый мужик. Представьте себе, четыре дня и — вот, только хрипы. Все это происходит стремительно и очень грубо. Тут никакой романтики. Очень быстро и очень жестоко. Болезнь может убить за несколько часов».

Анастасия Васильева, пациентка COVID-центра: «Ни есть, ни пить, ничего не можешь. Ничего не можешь! Понимаешь, что этот вдох может быть последний».

В этот день стояла солнечная погода. Четверых не спасли, но более 120 человек вскоре будут выписаны, а потом в больнице ждут новую волну тяжелых пациентов. Майские праздники — и кажется, что заточение дома уже невыносимо. Но прогулки компаниями умножают риски.

Елена Голухова: «Честно скажу: когда выходишь после часов, проведенных здесь, и я вижу эти гуляющие семьи, компании — я их не люблю. Это мягко сказано».

Михаил Рыбка: «Та реальность, которая существует здесь [за пределами больницы], когда опасности не чувствуется, она не отменяет ту реальность, которая за этими стенами, где люди умирают от этой инфекции».